Когда вы находитесь во власти эгоистического чувства - будь то радость, торжество, сладострастие, надежда или лютая скорбь, досада, гнев, страх, подозрительность, ревность, - то знайте, что вы очутились в когтях дьявола. Как очутились вы - это безразлично. Вырваться из них необходимо, но как - это опять-таки безразлично.

Ставить кому-либо памятник при жизни значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Эгоизм, вооруженный разумом, старается избегнуть своих же собственных дурных последствий, направляющихся против него самого.

Жениться - это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре.

Каждый ребенок отчасти гений, а каждый гений отчасти ребенок.

Самая дешевая гордость - это гордость национальная.

Государство - не что иное, как намордник для усмирения плотоядного животного, называющегося человеком, для придания ему отчасти травоядного характера.

Богатство подобно морской воде, от которой жажда тем больше усиливается, чем больше пьешь.

Каждое дитя до некоторой степени гений и каждый гений до некоторой степени дитя.

Истинная дружба - одна из тех вещей, о которых, как о гигантских морских змеях, неизвестно, являются ли они вымышленными или где-то существуют.

Человеческую жизнь нельзя, в сущности, назвать ни длинной, ни короткой, так как в сущности она именно и служит масштабом, которым мы измеряем все остальные сроки.

Самоубийца именно потому и перестает жить, что не может перестать хотеть.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее; с точки зрения старости - очень короткое прошлое.

Жизнь с точки зрения молодости - бесконечное будущее; с точки зрения старости - очень короткое прошлое.

Те, которые надеются стать философами путем изучения истории философии, скорее должны вынести из нее то убеждение, что философами родятся, так же, как и поэтами и притом гораздо реже.

Мое время и я - не соответствуют друг другу; это ясно.

Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются картами.

Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо - мысль природы.

Следует воздерживаться в беседе от всяких критических, хотя бы и доброжелательных, замечаний: обидеть человека - легко, исправить же его - трудно, если не невозможно.

Сигара может послужить хорошим суррогатом мысли.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Любовь, большая помеха в жизни.

Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.

Не удивление, а недоумение и печаль суть начало философии.

В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.

Убогий человечек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

Все негодяи, к сожалению, общительны.

Кто не любит одиночества - тот не любит свободы.

Ставить кому-нибудь памятник при жизни значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Ты из себя должен понять природу, а не себя из природы. Это мой революционный принцип.

Жизнь и сновидения - страницы одной и той же книги.

Нет более прекрасного утешения для старца, чем видеть всю мощь своей молодости, воплощенной в трудах, которые не состарятся подобно ему.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист - всей его подлости, теолог - во всей его глупости.

У толпы есть глаза и уши и немногое сверх этого.

Моя философия не дала мне совершенно никаких доходов, но зато избавила меня от очень многих трат.

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

Каждый имеет для другого лишь то значение, какое тот имеет для него.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так - все ночи напролет.

Как животные лучше исполняют некоторые службы, чем люди, напр., отыскивание дороги или утерянной вещи и т. п., так и обыкновенный человек бывает способнее и полезнее в обыденных случаях жизни, чем величайший гений. И далее, как животные никогда собственно не делают глупостей, так и средний человек гораздо меньше делает их, нежели гений.

Люди подобны часовым механизмам, которые заводятся и идут, не зная зачем.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Объективно - честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно - наша боязнь перед этим мнением.

Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого-нибудь из них в руки, хотя на полчаса, - сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, - как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.

Разложение внутреннего "Я", считавшегося доселе неразложимым, - на волю и познавание было столь же неожиданно, как разложение воды на водород и кислород; это поворотный пункт моей философии и вместе с тем начало строгого различения наглядного от абстрактного познания.

Индивидуум ничего не мог бы узнать о сущности мира, данного ему лишь как представление, если бы ему не было свойственно познавание, с помощью которого он узнает, что вселенная, бесконечно малую часть коей он сам составляет, одинакова по качеству с этой малой частью, близко известной ему как его внутренний мир. Таким образом, его собственное "я" дает ему ключ к разгадке мира.

Произведения всех действительно даровитых голов отличаются от остальных характером решительности и определенности и вытекающими из них отчетливостью и ясностью, ибо такие головы всегда определенно и ясно сознают, что они хотят выразить, - все равно, будет ли это проза, стихи или звуки. Этой решительности и ясности недостает прочим, и они тотчас же распознаются по этому недостатку.

Низкорослый, узкоплечий, широкобедрый пол мог назвать красивым только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины.

Кто запрягает своего Пегаса в ярмо и погоняет свою Музу кнутом, того ждет такое же возмездие, как и того, кто нес принудительную службу Венере.

Веру, как и любовь, нельзя вызвать насильно...попытки принудить к любви вызывают ненависть, как попытки принудить к вере вызывают неверие.

Борода, как полумаска, должна быть запрещена полицейскими мерами. Вдобавок, как половое отличие на лице, она непристойна; оттого она и нравится женщинам.

Д.Д. Шостакович

Пуччини писал чудесные оперы, но ужасную музыку.

Без впечатлений, без восторгов, вдохновения, без жизненного опыта - нет творчества.