Мой брат носит что попало. Но я не пристаю: иногда лучше жевать, чем говорить — Валентин, что это за «фабрики» такие, на которых вы пропадаете по полгода? Прямо «владелец заводов, газет, пароходов»... — Ну пароход я себе пока не завел, газет, между прочим, тоже — я же не Березовский. А собственных фабрик, к сведению, нет ни у одного кутюрье в мире. Два раза в год я езжу по итальянским заводам — ищу ткани для коллекций. Каждый раз бываю на 30—35 фабриках: из восьми тысяч образцов надо выбрать сорок. Одновременно то же самое делают и другие Дома моды, вот и приходится носиться по заграницам с выпученными глазами. Потом езжу, чтобы контролировать, как шьются модели. Надоело, конечно, но оставить хозяйство без присмотра не могу. — А что, в России шить некому? — Выходит, что некому. У меня был кое-какой опыт общения с отечественными текстильщиками — доверить им свое имя пока не рискну. А итальянские мастера по швейным делам впереди планеты всей — там сейчас практически все модные дома шьются. На той фабрике, с которой я в последнее время сотрудничаю, работают еще Соня Рикель и Нино Черутти. — Вот и начинаются потом выяснения: кто, что и у кого украл. Я идеи имею в виду. — Ну что вы! Идеи у каждого свои, как и клиенты. Зачем я буду за Черутти подсматривать? Если сделаю одежду в его стиле, ее же потом никто не купит. Нет, тут никто ничего не ворует, наоборот: каждый кутюрье из кожи вон лезет, лишь бы чем-то выделиться. — Удается это, судя по показам мод, не всем и очень редко. Что, идеи исчерпались? — А вы только заметили? Исчерпались, и давно. Ну что нового еще можно изобрести — пусть даже не в моде, а, скажем, в музыке или литературе? Ни-че-го! Я не верю в то, что есть на свете «талантища», способные черпать, как они говорят, гениальные идеи прямо из воздуха. Глупости это. Скажите мне, пожалуйста, чем воздух, которым дышу я, отличается от того, чем дышит Лакруа или Кензо? — Отличается — вы живете тут, а Лакруа во Франции. — Практика показывает, что не отличается. Девять ...
Существуют предметы и явления, являющиеся визитной карточкой той или иной страны. Франция - это Эйфелева башня, шампанское, духи, Haute Couture. Америка - это статуя Свободы, биг-мак, Coca-Cola, жевательная резинка, джинсы. Испания - это Кармен, коррида, фламенко… Русские слова "водка", "мафия" и "Чечня" в любой точке мира произносят без акцента. Это явный признак того, что имидж нашей страны нуждается в реабилитации. Нам необходимо срочно сменить визитные карточки. Но перед тем, как представить миру свои новые опознавательные знаки, нам нужно самим по-новому взглянуть на них. Журнал L'Officiel и агентство "Артефакт" решили внести в образ будущей зимы несколько русских штрихов. 29 марта 2000 года в Отделе личных коллекций Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина под патронажем Министерства культуры РФ открылась выставка "Валенки-Valenki". В рамках этого проекта 50 лучших российских дизайнеров моды, театральных художников и ювелиров получили предложение представить новое видение аутентичной русской обуви. Валентин Юдашкин, Игорь Чапурин, Татьяна Парфенова, Виктория Андреянова, Андрей Шаров, Андрей Бартенев, Юлия Далакян, Юлия Янина, Ирина Селицкая, Владимир Зубец, Олег Бирюков, Виолетта Литвинова, Ольга Тобрелутс и другие творцы получили для работы одну пару натуральных шерстяных валеночек 18-го размера, выполненных на Ярославской фабрике валяной обуви. "Дизайнерам нужно было "доработать" традиционный валенок, дав ему новую жизнь, - говорит главный редактор L'Officiel Эвелина Хромченко. - Допускалось использование любых, самых неожиданных и оригинальных материалов. Так появились валенки-птица, валенки-часы, валенки-цветущая клумба, валенки-шляпа и валенки-рюкзак, а также множество других невероятных объектов"… На открытии выставки была отмечена работа Виктории Андреяновой. Она получила специальный приз - оригинальную статуэтку из серебра и оргстекла «Валенок-2000», созданный известным московским ювелиром Милой Кальницкой. Наиболее технологичны...