Подрасти сантиметров на пятнадцать, помолодеть на столько же лет, стать неописуемой красавицей, выйти замуж за нефтяного короля – и все это для того, чтобы каждую неделю получать в подарок новые платья от Юдашкина. Только не говорите мне, что это пройдет. Или вы их не видели, или вы не женщина.
О, эти перышки, блестки, стразы, струящийся шелк, вышивка-паутинка… Неужели кто-то, кроме райских птиц, может носить эти наряды? Однако многие платья бывают распроданы еще до премьерного показа. Кто эти женщины, отважно облачившиеся в произведения искусства? Неужели они прячут дивные платья в темные шкафы? Или все-таки вешают их в застекленную витрину и любуются ими в те вечера, когда не блистают на светских раутах? Нет, не только я, и Валентин Юдашкин слегка удивляется:
Покупают даже платья, которые мне самому кажутся не предназначенными для носки. Правда, с некоторыми так жалко расставаться, что я оставляю их себе. Пока у нашего Дома моды нет собственного музея, только мой личный. Но осенью мы собираемся устроить большую выставку, показать лучшие, как мы считаем, вещи, созданные за время существования Дома.
А еще лучше было бы сделать постоянную экспозицию, потому что эту красоту нужно видеть: вглядываться в ювелирную отделку, пытаться понять, как держится золотая пыль, прихотливыми узорами брошенная на рукава, удивляться тончайшей вязке из перьев экзотических птиц. В те считанные минуты, когда модель появляется на подиуме, невозможно разглядеть тысячу подробностей, из которых складывается эта красота и которые давно стали визитной карточкой Юдашкина. Несомненно, в его творческой судьбе не обошлось без участия “того, кому ничто не мелко, кто погружен в отделку кленового листа и с дней Экклезиаста не покидал поста за теской алебастра”. Всесильный бог деталей…
Осенью Юдашкин покажет новую коллекцию hautе couture. Самым увлекательным в этой работе, по словам кутюрье, была работа с объемами, формой, новыми технологиями, открытие новых возможностей материалов. Мех, имитирующий перья, шелк, бархат и шифон, богатая вышивка – изысканные детали, если не сказать излишества. Вещи hautе couture находятся как бы вне моды, выше ее, задавая общий тон. “Модные тенденции носятся в воздухе, кто первый ухватит, – говорит Юдашкин. – В мире моды всегда главным было – успеть уловить этот дух времени”. Что же “носится в воздухе” сегодня?
Изменились темпы. Мы спешим постоянно, и всегда нужно выглядеть достойно и соответственно ситуации. Мода не имеет сейчас такого диктата, как в 50–60-е годы, она стала практичней, потому что изменилась женщина. Она сегодня все больше вовлекается в общественную жизнь, политику, бизнес, спорт. Ее гардероб состоит из множества взаимодополняющих вещей – разных топов, рубашек. Женщина, по моему убеждению, сама художник, ей просто нужно помочь, дать возможность выбора. Она идет на работу в деловой блузке, а у нее в сумочке лежит маленький красивый топик для вечера…
Женщина стала более независимой, но я убежден, что и сегодня особенно актуальна женственность, элегантность, некая загадочность. Сейчас время шикарной женщины.
И значит, добавим мы, сейчас время Юдашкина. Его легко можно было бы представить живущим в другую эпоху (может быть, придворным портным в пышном ХVIII веке?). Но Валентин родился в стране, где долгие годы царило единообразие. Моды как таковой не существовало, и мечта мальчика из подмосковной Баковки стать модельером казалась бы странной, но он об этом и не мечтал. Занимался рисунком, живописью, фотографией, закончил Московский индустриальный техникум, защитив диплом на тему “История костюма”, работал для цирка, писал популярные статьи об искусстве. Первая коллекция – без названия, из самых доступных материалов, сшитая собственными руками без помощников, была показана в 1987 году. А через четыре года существовал уже Дом моды “Валентин Юдашкин” (сначала фирма “Вали-мода”), и Валентин повез свою коллекцию “Фаберже” на Неделю высокой моды в Париж, где она имела потрясающий успех.
Конечно, у нас было много проблем и ошибок. Когда я начал выезжать, я же, кроме как по книжкам, ничего не знал: что к каждому платью нужны свои туфли, аксессуары… И при этом мы работали на том же подиуме, что знаменитые кутюрье. Наверное, мне повезло родиться вовремя. Первооткрывателям российской моды – Славе Зайцеву, Ирине Крутиковой – было намного сложнее, чем нам. Я прошел через потрясающую живую школу! Нас очень хорошо принимали на Западе, потому что был огромный интерес к стране во время перестройки. Сейчас такого уже не чувствуется, наступило охлаждение, а мода ведь тоже заложница и экономики, и политики.
Я не могу пожаловаться на отсутствие внимания к моей персоне. Но мне всегда хотелось и уважения к моей стране, к ее культуре. Думаю, мне удалось показать, что Россия – это не только матрешки и балалайки. Свои коллекции я посвящал Анне Павловой, Екатерине Великой и Анне Карениной. Литературная классика, русский модерн, музыка Чайковского – все, что меня интересовало как художника, я пытался показать в своих вещах.
“Кривая успеха” Валентина Юдашкина, круто взмыв вверх, уже не опускалась – уж в нашей-то стране точно. Что ни год – всплеск фантазии (чего стоит, например, оживший сон Шахерезады на сцене зала “Россия” этой весной!). У него огромный внутренний “завод”, какая-то пружина внутри, что ли. Или модельеры – особая порода художников? Писатель может исписаться, живописец или график – изрисоваться…
…И кутюрье тоже выдыхаются. Просто на взгляд публики это не так заметно. Требования Синдиката высокой моды во Франции, куда мы приняты, очень жесткие – две коллекции в год, не менее 45 новых вещей каждый сезон, 85% должны быть сделаны вручную. На картину уходит несколько месяцев, даже музыкальный диск обычно выпускается раз в год, а в мире моды ты должен каждые шесть месяцев выдавать что-то новое. Когда мы, Дом моды “Валентин Юдашкин”, только начинали, мы были первыми в нашей стране, кто работал по календарю. Это очень дисциплинирует. Многие художники из-за этого и уходят – устаешь, надоедает. Сейчас почти не осталось действующих великих кутюрье, с которыми я познакомился на первых показах в Париже, но приходят молодые, и марка действует, имя работает само за себя.
Профессия модельера – это счастье, но это и тяжкий груз. Публика не знает, да и не должна знать, как достается красота, которую она видит. И у меня бывают дни, когда вообще ничего не хочется делать. Но я обычно заранее чувствую эти моменты и переключаюсь на что-то другое. Почему, вы думаете, появилась наша посуда? Потому что раньше я никогда не занимался орнаментом. (А коллекция ювелирных украшений началась с нескольких набросков, сделанных в самолете. – Ред.) Иногда можно отвлечься от собственного жанра, придумывая костюмы для театра или фильма. Кроме того, мода каждые десять, даже каждые шесть лет так меняется, что можно позволить себе реплики на собственные вещи. И это нормально, потому что невозможно от сезона к сезону делать одинаково хорошие оригинальные коллекции.
Можно ли, по большому счету, придумать сегодня что-то новое? К исходу второго тысячелетия ни в одном виде искусства как будто не осталось ни одного сюжета, музыкальной фразы, цветного пятна, которые не были бы многократно процитированы. Искусство моды в этом отношении самое всеядное – откликаясь на веления времени, она вмещает в себя все, вплоть до пародии на себя же пятилетней давности. Считается, что мода сиюминутна, но ведь мы знаем стили, которые оттачивались веками, как барокко или ампир. Говорить о главенствующем стиле сегодня смешно.
Когда-то мода была очень закрытым, элитным искусством. Существовали маленькие салоны, где устраивались показы для клиентов, избранных журналистов. Мне кажется, Диор совершил революцию, сделав моду более доступной. А после 80-х мы все свидетели того, как мода становится все более индустриальной, коммерческой, как шоу-бизнес. Это достояние общей культурной жизни, и мода будет вбирать в себя элементы самых разных культур. Цитаты, реплики – все это будет продолжаться. Что же касается новых идей – они, видимо, будут приходить от новых технологий и новых материалов. Думаю, явных откровений ждать не стоит. Это как телевизоры новых поколений – у них может быть огромный плоский экран, необыкновенный дизайн, но система остается той же. Чтобы что-то кардинально изменить в моде, наверное, нужно, чтобы все мы какое-то время походили голыми…
Но даже в случае глобального потепления климата мы ни за что не откажемся от этой увлекательной игры в переодевания. Все это будет носиться – от демократичных джинсов до пугающе красивых вечерних платьев от Юдашкина. Как говорится, красиво шить не запретишь!
Юдашкин – счастливчик. В 1996 году он стал первым (и пока единственным) российским дизайнером, принятым в статусе члена-корреспондента в самую престижную в мире моды организацию – Синдикат высокой моды во Франции (его члены – это Версаче и Валентино, например). Теперь он дважды в год устраивает премьерные показы новой коллекции в Париже. Модели Валентина хранятся в Музее костюма Лувра, калифорнийском Музее моды, Государственном историческом музее в Москве, Международном музее Олимпийских игр. В Доме моды “Валентин Юдашкин” заняты созданием не только коллекций “от кутюр”, но и “прет-а-порте”, то есть готовой одежды. Политики, актеры, бизнесмены – достигнув определенного статуса, почти любой “публичный” человек считает необходимым иметь в своем гардеробе вещь от Юдашкина. Как и полагается знаменитому кутюрье, Валентин стоит во главе целой индустрии моды. Не так давно появился парфюм “VALENTIN YUDASHKIN”, столовое серебро, фарфор, линия ювелирных украшений.
Валентину Юдашкину этой осенью исполняется всего лишь 38 лет, а его имя уже давно стало синонимом успеха. Признаюсь, во время нашей беседы в роскошном салоне на Кутузовском проспекте я искала в нем признаки чего-то вроде звездной болезни. И не без умысла спросила: “Валентин, наверное, ваш статус позволяет вам только выдавать идеи, реализовать их могут сотрудники Дома. А признайтесь, когда вы в последний раз сами держали в руках иголку с ниткой?” Маленькая провокация не удалась. “Вчера”, – с обезоруживающей мальчишеской улыбкой ответил мэтр.
“Я благодарен своей жене, ведь она посвятила мне жизнь”, – говорит Валентин. Марина, стилист по прическам, призер нескольких международных конкурсов, сейчас работает в Доме моды “Валентин Юдашкин”. Мама Вали, архивист по профессии, тоже причастна к миру высокой моды – она занимается личным музеем Юдашкина. “Можно сказать, она была вынуждена этим заняться. Я очень много езжу, редко бываю дома, и мне всегда хотелось, чтобы мои близкие были рядом”, – признается модельер. Его десятилетнюю дочь Галю сейчас больше всего интересует не рисование, как в свое время папу, и тем более не модельный бизнес, а изучение языков. Но на подиум в качестве модели она уже выходила, разумеется, на показах Валентина Юдашкина.
