Обувной сектор является наиболее жестким сегментом модного рынка, так как производство обуви требует других специалистов, других производственных линий, а следовательно, больших затрат, нежели изготовление одежды или аксессуаров. Именно поэтому неудивительно, что большинство дизайнеров, имеющих коммерчески вполне успешные линии, не выпускают обувь своей марки. По крайней мере, на последних московских неделях моды (MfW, RfW, Российская неделя прет-а-порте) обувь как элемент показа фактически отсутствовала.
Причины, по которым дизайнеры не запускают линии обуви, вполне понятны. Сочетание низкой рентабельности и большого риска, который неизбежно связан с производством модной продукции, в обувном сегменте оказывается фатальным. И несмотря на то что эта ниша на данный момент пустует (пожалуй, единственным исключением является Ирина Деркач, которая делает небольшие партии обуви, хотя на данный момент как дизайнер одежды она востребована больше), никто не готов пойти на такой риск. Но, возможно, рискнуть стоит. Все известные европейские бренды имеют свои обувные линии. При этом большинство из них не производят обувь сами. Так, например, Rossimoda изготовляет обувь для Pucci, Givenchy, Calvin Klein и многих других. Можно говорить о том, что аутсорсинг является общей тенденцией современной экономики. Не исключено, что российские дизайнеры станут выпускать «свою» обувь с помощью непосредственных производителей обуви. А некоторые основания полагать, что этот риск может быть оправдан и дизайнерская обувь будет востребована, дает тот факт, что на той же MfW Илья Макаров продал все сапоги своей коллекции быстрее, чем одежду.
Возможно, у российской дизайнерской обуви есть шанс?
Именно с Ириной Деркач мы решили обсудить проблемы производства дизайнерской обуви.
Почему большинство дизайнеров не занимаются обувью?
Начнем с того, что производство обуви - это вообще очень трудоемкий, материалоемкий процесс. Для изготовления одной пары обуви необходимо иметь порядка 18-20 комплектующих, 3-4 вида клея, а также различные подкладки, межподкладки, задники, подноски и т. д. - можно перечислять до бесконечности. В швейном производстве можно легко перейти с одной модели на другую, в принципе ничего не меняя, - манекен как был манекеном, так манекеном и остается. Конечно, со временем изменяются размерные параметры, изменяется рост людей, если сравнивать, например, 40-е и 50-е годы и нынешнее время. В обуви для того чтобы перейти с одной модели на другую, необходимо сменить колодку, что сложно, каблук, да и потом возникают всевозможные тонкости и проблемы. Повторюсь, это очень трудоемкое и прежде всего материалоемкое производство…
И вы думаете, что оно может не окупиться?
Дело все в том, что нужны очень большие вложения для того, чтобы просто-напросто производить, и они должны быть постоянными. Я не говорю, что в швейное производство не надо много вкладывать - тоже надо. Но в обувной отрасли есть крайне дорогой процесс - производство колодок, к сожалению, почти не развитый в России. Соответственно, все колодки закупаются в Италии, а это таможня, изготовление, сроки… Здесь если не успел в сезон, опоздал буквально на две-три недели, то все - ты «проехал» до следующего сезона, и не факт, что эта обувь будет по-прежнему модна и востребована. Другими словами, ты можешь «проехать» вообще навсегда.
С этими ли проблемами связано то, что вы все больше переключаетесь на производство одежды?
Нет. Все мне говорят: «В последних коллекциях совсем нет обуви, ты совсем «сдулась», в основном одежда» и т. д. Обувь для меня как была, так и остается первостепенной, и, если обращаться к последней коллекции, это не из-за того, что я выдохлась. Одна знакомая спросила: «Ира, что, у тебя кризис жанра?» Нет, не кризис жанра, просто не хочется распыляться и разрабатывать отдельные линии. Это не значит, что я перестала работать с обувью или стала уделять ей меньше внимания. Хочется сделать цельную коллекцию, и поэтому 2-4 модели я считаю достаточным.
Иногда про вас говорят, что «Деркач может нравиться или не нравиться, но она в этой области одна, у нее нет конкурентов». Как вы прокомментировали бы такую оценку?
На самом деле я не одна. Помимо известных модельеров, например Ирины Селицкой, существуют Общесоюзный дом моделей (они сейчас не выставляются), другие молодые конкуренты, модельеры из Прибалтики (A&V, Сандра Страукайте), которые делают неплохую обувь, есть еще много дизайнеров, которые участвуют в Неделях. Я не считаю, что я вне конкуренции, потому что институты работают, выпускают профессионалов. Другое дело, что недели моды все же больше «швейные».Предполагаю, связано это с тем, что для подготовки обувного производства нужна база. Так как изначально я все равно обувщик, то не могу от этого уйти, мне нравится это, и я в первую очередь обращаю внимание на обувь.
Почему даже в тех случаях, когда дизайнеры показывают на Неделях свои модели обуви, до полок магазинов доходит практически всегда только одежда?
С обувью достаточно сложно. Мы тоже пытались продавать ее в магазинах и в результате перешли на систему небольших заказов в 10-15 пар для определенных акций, показов. Например, мы делаем обувь для «Дикой Орхидеи», для Лены Макашовой, для себя. У меня такой подход: обувь для показов - это обувь для показов, а обувь для клиента, который к тебе пришел, немножко другая. Показ - это некий эпатаж, ты можешь здесь «оторваться» и показать что-то экстравагантное. Как, например, на этот раз - сапоги из белой джинсы, драные, с необработанными краями. Но оказалось, что это востребовано, что народ хочет это носить.
Рынок - своеобразный мир, и ты иногда не можешь угадать. Тебе кажется, что вот этот башмак обязательно должен стать хитом сезона, но, к сожалению не все так думают, кто-то смотрит на вещи иначе. Такой пример. Как-то глава одного огромного обувного предприятия спросил меня: «Что тебе нравится из представленной коллекции?» - «Ну, вот это вроде бы ничего, вот это не подходит...» Мы перебрали порядка 15-20 пар, и тут он достает такой страшный башмак и спрашивает: «А вот этот как тебе?» Я отвечаю, что не знаю, даже удивилась, что мне это вообще показывают. Он говорит: «Хит сезона три года подряд». Как быть с этим? Надо, наверное, воспитывать потребителя, воспитывать покупателя, потому что у нас продается и очень дорогая, и очень дешевая обувь. Кстати, здесь еще можно сказать, почему производство загибается. Потому что с Китаем конкурировать нереально. И это касается как обувной промышленности, так и швейной. Когда модельер хочет уйти работать в очень дешевое производство, для того чтобы насытить рынок, это очень тяжело. Конкурировать с Китаем практически невозможно именно в ценовой политике, потому что у нас дорогая работа по сравнению с Китаем, дорогие материалы и т. д.
С какими магазинами вы пробовали работать?
С «Седьмым континентом». Пытались потом охватить такие рынки, как «Коньково», «ЦСКА», ставили обувь в небольшие частные магазины, но не пошло. Опять-таки для нас очень важно, чтобы обувь и костюм являлись продолжением друг друга. Обуви много, она разная - очень дорогая, недорогая, дешевая, и важно человеку предоставить полный комплекс услуг, сохранить его время. Тем более что наши клиенты – это в основном очень занятые люди, которым некогда ходить по магазинам. Для них достаточно приехать сюда и сказать: я хочу обувь, одежду, кожгалантерею. Иногда к нам приходят с уже готовыми идеями и подбирают цвет, форму. То есть у нас изначально другой подход: мы стараемся предоставить большой, «американский» сервис.
Является ли заведомо высокая цена препятствием для производства обуви?
К сожалению, даже если мы, выпуская небольшие партии обуви, ужимаемся очень сильно и зарабатываем буквально пять долларов с пары, чтобы практически любой человек мог купить нашу обувь, я понимаю, что при этом наценка магазина должна быть. Однако не всегда магазин готов пойти на какие-то уступки, он же берет товар только на реализацию. Мы могли бы существенно снизить цену, если бы у нас обувь магазин сразу же купил. А потом выставил на прилавки хоть со 100%-ной, хоть с 200%-ной наценкой - в принципе, это уже не важно. Мы будем только рады дать им заработать. Сейчас же получается, что весь риск за реализацию лежит на нас. Мы заказываем колодки, кожу, разрабатываем модельный ряд, градуируем его по размерам. Производим, упаковываем. Причем упаковка обуви – это обязательно коробка, а потом и большой короб. Случается, что уже все готово, но ты немного опоздал или магазин не смог вовремя принять товар, проходит сезон, а цена ставится такая, что продавец зарабатывает больше в несколько раз, нежели сам производитель. Понятно, это не может радовать. И рискуешь произведенной продукцией только ты: если не продалось или выбился размерный ряд, то ее уже невозможно продать потом. Все эти сложности мешают. Я не знаю, может быть, мы дорастем когда-нибудь до того, что откроем свой магазин или showroom и станем продавать из офиса, составлять договоры с торгующими организациями, но это будут только продажи, никаких реализаций. Потому что наша обувь - ручного производства. Проще тогда разместить заказ своих моделей и пошив на фабриках за минимальную цену, потому что обувь ручной работы у нас пока мало ценится, во всяком случае, российского производства. На Западе совсем другая ценовая политика и возможна совершенно другая цена: от $800 до $1500. Мы не говорим здесь о каких-то супердорогих материалах, это просто кожа хорошего качества, хорошая работа, натуральные внутренности: задник, основная стелька, подошва и т. д., но, к сожалению, у нас мы зарабатываем minimum minimorum и не можем переступить через это, хотя понимаем, что дешево продаем себя, что должны перевоспитать потребителя.
Вы считаете, что российский потребитель на данный момент не готов отдать предпочтение российскому дизайну и при прочих равных выбирает итальянские, французские марки?
Несмотря на то что некоторая тенденция уже существует, я считаю, что мы не готовы к конкуренции с Италией. Когда я туда приезжаю, у меня просто «едет крыша», потому что понимаю, что могу купить все. И любая моя мечта, любая моя задумка, любая моя идея может осуществиться. Более того, иногда эти идеи приходят, когда увидишь какую-то модель в продаже. Сами материалы, комплектующие наталкивают на определенные идеи. Здесь мы занимаемся тем, что называется «я его слепила из того, что было». Удалось купить вот это, что-то где-то там достали, за этим ты съездил в Италию и т. д., и потом лепится то, что ты хочешь, точнее то, что ты можешь. Наши люди в этом смысле очень изворотливы и очень рукасты, я преклоняюсь перед теми, кто пытается здесь что-то выпускать. Я думаю, что у нас надо развивать химическую, текстильную, кожевенную промышленность. Причем не нужно изобретать велосипед: если мы будем все сами изобретать, то никого не догоним. Надо покупать новейшие разработки и не думать о том, что мы такие гениальные и все сами придумаем, надо взять и с определенного этапа пойти за Западом.
Можно ли в России купить комплектующие, которые удовлетворяли бы запросам модельера?
В основном можно. Опять же ты можешь заказывать то, что ты хочешь, исходя из образцов того, что выбрала та или иная фирма для продажи здесь, и это не всегда совпадает с твоими интересами и запросами. Кроме того, этим фирмам неинтересно работать с тобой. Я их понимаю, они рассчитывают на оснащение больших производств, а не таких мелких частников, как я, которым нужны несколько десятков комплектующих. А ведь кто-то хочет купить две подошвы, две пряжки, и это, конечно, сложно. Сейчас есть магазины, которые изначально были ориентированы на продажу только одежной кожи, где можно заказать и обувную кожу. И в этих нескольких фирмах ты можешь себе позволить купить несколько кож. Но в основном мы вынуждены все закупать там и производить здесь, хотя всегда приятно поработать с нашими предприятиями. Я надеюсь, что эта проблема когда-нибудь решится, хотя это проблема не одного года. Когда в России строились фабрики и мы начинали сотрудничать с итальянцами - я знаю это по своему опыту, - они приезжали и учили нас работать, нам приходилось забывать все, чему нас здесь учили, потому что у них подход к работе абсолютно другой. Возьмем итальянскую фабрику, маленькую в нашем понимании, даже не фабрику, а кустарное производство. Для нас фабрика - это монстр: тысячи и тысячи квадратных метров. А там мастерская находится на первом этаже здания, тут затянули, через улицу перевезли и приклеили подошвы, потом упаковали, и каждый занимается определенным направлением в этом производстве, не пытается «объять необъятное», а специализируется в одном. У одного есть только затяжные машины, у другого - машины, которые прибивают гвозди, этот занимается только производством колодок, тот - упаковкой для обуви и т. д. А у нас – все: от А до Я. Да, наверное, это хорошо, это удобно, когда все в одном месте, но тогда это должно принадлежать разным организациям, для того чтобы только на этом они зарабатывали деньги, а у нас получается, что одно производство покрывает расходы другого, и в результате ничего хорошего.
Может ли дизайнер рассчитывать на размещение небольших заказов на фактически простаивающих российских фабриках?
Надо произвести не менее 500 пар, чтобы окупить их производство хотя бы частично, но, в принципе, это нерентабельно. Например, чтобы окупить изготовление резаков для вырубки деталей обуви, необходимо вырубить 500 пар. Мне нравится путь от обратного, от торговли. Сейчас наметилась тенденция: люди, которые возили обувь из различных стран, все чаще обращают внимание на производство. И именно они вдыхают жизнь в производство. Да, они совершенно ничего в этом не понимают. Но они собирают умнейшие головы, талантливейших людей в этом производстве и пытаются запустить процесс. Я считаю, что это правильно. Именно человек, который продает, должен прийти и сказать, какие тенденции на рынке он видит, он должен сам отбирать коллекции на стадии их разработки, а не на стадии массового производства. Я думаю, что сейчас пока время малых серий, не как раньше - вся Москва ходила в красных сапогах или у всех платформы «на гвоздях». Объем может быть большой, предположим, тысяча пар моделей, но они должны быть сильно поделены по цвету: желтых столько, бежевых столько, коричневых 20, 50 черных... В Италии, например, считается, что другой цвет – это другая модель. Кроме того, это могут быть разные фактуры. Важно насытить рынок, и насытить именно разной продукцией, для того чтобы женщина или мужчина мог чувствовать свою индивидуальность. Модельер сам вряд ли придет к этому. Здесь мы опять начинаем говорить об огромной сумме денег. Еще работая на фабрике, я помню, как эстонцы предложили нам создать цех. Мы носились с этой идеей, нам казалось, что это легко, что мы такие талантливые личности, что мы все это сделаем. И когда был составлен список оборудования, эйфория прошла: даже одну машину мы не могли купить. Существуют отрасли промышленности, которые более рентабельны, например пищевая: люди едят каждый день, и отдача от вложений гораздо больше и быстрее. Обувь покупают два раза в сезон, ну, три раза, все зависит от достатка. Кроме того, к сожалению, наше станкостроительное производство не выпускает таких станков, как немцы, итальянцы, японцы.
Есть ли шанс у российских дизайнеров войти в мировую моду?
У нас есть имена, которые имеют какой-то вес на Западе. Слава Зайцев, например, имеет огромный дом моды. У меня волосы на голове встают дыбом от одной мысли о том, как содержать это все: коммунальные платежи, зарплата… Мне просто становится страшно. Кроме того, Валентин Юдашкин, Чапурин, Шаров пытаются что-то создать. Я хочу сказать, что движение все равно есть. Но без финансовой поддержки извнеэто сложно. Хотелось бы, конечно, быть такой Золушкой, которую заметят и скажут: «Давай, попробуй». В моей жизни все эти проекты, которые предлагались, были заведомо обречены на провал. Я, как человек, занимающийся производством и реально подходящий к жизни, понимала почему, хотя люди, наверное, из лучших побуждений, искренне пытались помочь. Кроме того, лично меня большое производство сейчас не прельщает вообще. Пусть оно тиражируется и повторяется, но самой заниматься тем, что поднимать из руин, я не хочу. Я столько лет посвятила массовому производству, что уже понимаю: во-первых, для этого нужна команда, и мало кто будет работать так, как ты, потому что зарождение производства - это по 12 часов работы каждый день в течение нескольких месяцев только для того, чтобы это «поехало», я не говорю, начало приносить дивиденды.
